У меня не столько впечатление от президента Путина, сколько от
представителей российского общества в зале, от их вопросов и, конечно,
от политических комментаторов разных спектров. Все они, даже самые радикальные (как
журналист Екатерина Винокурова с её вопросом о так называемой элитке – отпрысках
государственных деятелей типа Ротенберга, Чайки, Турчака и т.п.), не отделяют
себя от власти. Президент Путин говорит «мы», «наши» и то же самое говорят представители
общества – «мы», «наши». К примеру, «пик кризиса мы уже прошли», «наша военная
операция в Сирии», «мы действуем в Сирии», «наша обороноспособность». Причем
солидаризируются с президентом, ничего не зная ни о мотивах, ни о целях этой
власти, ни о её подлинных решениях, не зная даже того, кто представляет реальную
власть в стране, потому что она действует на условиях строгой конспирации. (См. об этом подробнее мою статью «Нам не страшен WikiLeaks»). Это и есть тот самый «русский тоталитаризм»,
о котором давно пишет Дмитрий Шушарин и который означает единение общества со
своим «вождём».
Сегодня это правило российской жизни, ставшее её сутью. Характерен
комментарий Эдуарда Лимонова в его живом журнале: «Мы все хотим, чтобы власть
перестала быть такой скрытной, в конце концов мы все хотим знать, что с нами
будет, какие у власти планы. Скрывать местонахождение и место жительства
дочерей, – вполне нормально, а вот скрывать от нас наше будущее – это
неуважение к нам». Как видим, Лимонов ждёт от власти определения будущего
страны и не видит в этом вопиющей ненормальности. Здесь он точно выразил общее
настроение российского общества. Но тогда и не надо удивляться: такому обществу
можно и дальше беззастенчиво лгать, упражняться перед ним в демагогии и беззастенчиво
использовать в своих интересах.
Вот почему я ещё раз повторю, что первым шагом настоящей оппозиции,
которая представляет не тоталитарное, а гражданское общество, должно стать
требование к этой власти «открыть лицо».
Так а кто впустит туда нелояльных, неподготовленных?
ОтветитьУдалитьА вообще, я тут немного запутался. О каком "требовании", или оппозиции может идти речь, если, по вашим же словам, У НАС воспроизведён "сталинский механизм власти"?
Да и вообще, верите ли вы сами во всё это? Мне уже не 22, а 23, я уже перестаю мечтать о России "великой", всё больше мне кажется, что смысл России в великодержавии, с тех пор, как Московское княжество стало "расширяться", а великие страны это Швейцария и подобные. Наверное, России надо полностью разрушиться, начать всё заново, с удельной Руси в современном варианте.
Журналисты в зале были разные и, на мой взгляд, вполне искренние. Они такие и в жизни, уверяю Вас.
УдалитьЕсли говорить о действующем режиме и сталинском механизме власти, то не будем забывать, что она оба существенно модернизированы в соответствии с условиями XXI века. Сегодня режиму не страшна и так называемая несистемная оппозиция, потому что и она действует по правилам системы, даже не пытаясь требовать от власти, как я говорю, "открыть лицо."
Что касается веры в будущее, то я пессимист.
Конечно, последняя фраза в ответе вашему комментатору многое объясняет, и я с вами в этом подобен, к сожалению. Однако, саму статью вы, тем не менее, заканчиваете оптимистичной рекомендацией как бы существующему гражданскому обществу потребовать от власти «открыть лицо». Но ведь это противоречит основным вашим представлениям как о существовании настоящего гражданского общества в России, так и способности нынешней власти выполнять чьи-либо требования, и тем более оппозиции. Впрочем, наверное потому в статье не предлагаются пути создания такого гражданского общества, что население России просто не созрело для него. Правда, по моему мнению, без посторонней помощи оно не созреет никогда. А поскольку у нас «собственная гордость», то эта «посторонняя помощь» может представиться только в ситуации подобной в Германии 1945 г. Неужели, придётся ждать, когда у диктатора «поедет крыша», из-за чего у него возникнет уверенность, что он сможет завоевать весь мир, и он попытается сделать это? Или всё-таки есть иной выход?
Удалить