Необходимое уточнение

В связи с кончиной режиссёра Марлена Хуциева, вошедшего в Историю прежде всего своими знаменитыми «оттепельными» фильмами «Весна на Заречной улице», «Два Фёдора», «Застава Ильича», «Июльский дождь», указывается, что в 1966 году «он стал одним из подписантов открытого письма Леониду Брежневу о недопустимости реабилитации сталинизма». Это не так. Интеллигенция того времени даже не посягала на осмысление феномена сталинизма. Открытое письмо 25 деятелей науки, литературы и искусства от 14 февраля 1966 года в адрес Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева накануне XXIII съезда было о недопустимости «частичной или косвенной реабилитации Сталина». 

«...Мы считаем, – говорилось в этом письме, – что любая попытка обелить Сталина, таит в себе опасность серьезных расхождений внутри советского общества. На Сталине лежит ответственность не только за гибель бесчисленных невинных людей, за нашу неподготовленность к войне, за отход от ленинских норм в партийной и государственной жизни. Своими преступлениями и неправыми делами он так извратил идею коммунизма, что народ это никогда не простит. Наш народ не поймет и не примет отхода – хотя бы и частичного – от решений о культе личности. Вычеркнуть эти решения из его сознания и памяти не может никто». Более того, авторы письма серьёзно ошибались, полагая, что «никакие разъяснения или статьи не заставят людей вновь поверить в Сталина; наоборот, они только создадут сумятицу и раздражение».

Термин «сталинизм» в то время фигурировал лишь в самиздатской литературе и употреблялся для обозначения репрессивной практики сталинского режима. Только спустя 22 года, 28 апреля 1988 года на конференции историков и писателей, организованной Академией наук СССР и Академией общественных наук при ЦК КПСС, Дмитрий Волкогонов впервые публично поставил вопрос о правомерности употребления термина «сталинизм». И то, ответив на него утвердительно, указал, что «речь идёт о грубом извращении ленинских идей о социализме, далеко не полном использовании материального и духовного потенциала нового строя и человеческого фактора, о нанесении обществу незаживающих до сих пор ран». И хотя после такого публичного признания употребление термина «сталинизм» стало общим местом в пёстром потоке литературы о сталинском периоде советской истории, природа этого феномена не осмыслена до сих пор. (См. об этом, к примеру, мою статью «Дело не в Сталине!»).

Подтверждением тому является неадекватная оценка того, что происходит в современной России.