Навстречу Дню Победы: о фильме «Собибор» (2018)

«Это не просто фильм», как сказала Юлия Макарова, директор фонда Александра Печерского.

Да, это не просто фильм. Это часть весьма успешной спецоперации Кремля «Борьба с угрозой нацизма», которая до сих пор находится вне поля зрения т.н. прогрессивной общественности. А моя статья на эту тему «За антифашизм выдаётся неосталинизм», опубликованная 22 ноября 2017 года на сайте «Новые известия», оттуда удалена. (См. её здесь).

Это не просто фильм. Сегодня это ещё и часть оформившегося мировоззренческого тренда «антисталинизм=русофобия=реабилитация нацизма».

Его буквальное понимание означает, что только настоящий сталинист-государственник может сегодня любить Россию и быть против нацизма. Россия как правопреемница сталинского СССР окончательно присвоила себе право говорить от имени Добра, которое победило Зло. Именно поэтому сегодня в мире нет больших защитников решений Нюрнбергского трибунала, чем российские официальные лица, просталинские историки и их идейные сторонники, вот уже более 20 лет утверждающие в общественном сознании идею о преступности любой попытки их пересмотра.

Поэтому теперь, как только заходит речь о кануне войны, сразу же раздаются крики о том, что «у нас хотят отнять нашу Победу». В этих криках мгновенно смыкаются начало войны и Победа во главе со Сталиным, которая стала фундаментальным основанием российской идентичности. В этих криках тонут рассуждения о двух оккупациях – нацистской до войны и советской после, а любое национальное движение против советской оккупации, любые попытки бывших советских республик высвободиться из-под влияния современной России объявляются пособничеством нацизму. В этих криках мгновенно объявляются не просто фальсификацией, а уголовно наказуемыми любые независимые исследования по истории Второй мировой войны.

Было бы странным, если бы Кремль не сделал ещё один шаг в закреплении права Добра. Несколько дней назад, 27 апреля Валентина Матвиенко заявила, что в преддверии Дня Победы «Совет Федерации предложил уже ряду парламентов обратиться совместно к Организации Объединённых Наций, ЮНЕСКО, другим авторитетным международным организациям с инициативой о признании победы над нацизмом во Второй мировой войне всемирным наследием человечества, а памятники борцам с нацизмом во всех странах признать всемирным мемориалом Второй мировой войны. Это стало бы надёжной преградой попыткам переписывания, фальсификации истории в целом XX века и Великой Отечественной войны. Мы получаем в этом все большую поддержку».

Фильм «Собибор» Константина Хабенского идеально вписывается в эту концепцию.  Александр Печерский потому и оказался востребованным сегодня в России, что стал олицетворением Добра в борьбе против всемирного Зла. А стал он таким героем, в представлении Хабенского, потому, что был воспитан «советской властью. В первую очередь его интересует общество, большие дела, забота о большом коллективе... В меньшей степени – он сам и близкие ему люди. Поэтому фраза "Весь лагерь уходит" – это фраза советского человека, его принципиальная забота обо всех...».

Правда, сам Печерский не стал объектом этой «принципиальной заботы». Как бывший советский военнопленный, попавший в окружение под Вязьмой в октябре 1941 года, после освобождения из Собибора 14 октября 1943-го он прошёл штрафную роту Красной Армии, как еврей пострадал во времена послевоенной кампании «борьбы с космополитизмом» и затем безвестно прожил в провинциальном Ростове-на-Дону вплоть до самой смерти в 1990 году. И только в 2016 году указом президента Путина был посмертно награждён орденом Мужества. Из безвестности его вытащил британский телевизионный фильм «Побег из Собибора» (Escape from Sobibor), снятый в 1987 году Джеком Голдом (Jack Gold) на территории бывшей Югославии. В основу фильма был положен сюжет книги американского автора Ричарда Рашке (Richard L. Rashke), впервые изданной в 1982 году. Александра Печерского в фильме 1987 года сыграл актёр из Нидерландов Рутгер Хауэр (Rutger Hauer), получивший за эту роль «Золотой глобус». На церемонию награждения приглашали и Печерского, но поехать ему не разрешили.

Хабенский, по сути, базировался на той же книге Ричарда Рашке и отталкивался от фильма 1987 года. Однако в контексте спецоперации «борьба с угрозой нацизма» он довёл до логического завершения не только образ Печерского, но и образ мирового Зла. В отличие от фильма 1987 года у Хабенского Печерский действует один, а нацисты отличаются исключительной жестокостью. На вопрос «Работая над картиной, вы пробовали ответить на вопрос – какая сила могла подвигнуть этих людей [немецких солдат] на такую жестокость?..» Хабенский ответил: «...Я предлагаю всем оглянуться вокруг и посмотреть, что происходит где-то в соседних государствах. Вы удивитесь, насколько все это созвучно тому, что происходило в годы Второй мировой войны. Были обещания: "Мы сделаем новый мир. У нас будет новое государство". Людей приглашали создавать историю. Это было время вседозволенности... До чего докручена эта вседозволенность и обещание нового мира отдельно взятым гражданам отдельного государства? Ответ на поверхности. Все это живо и сейчас – просто посмотрите вокруг".

В этой обстановке трудно представить, что каких-то 30 лет назад страна двигалась в ином направлении. Так, в фильме «Железное поле», снятом в 1986 году, в Волгограде встречаются два ветерана – советский и немецкий. И хотя примирения достичь не удалось, и бывший офицер армии Паулюса умирает от инфаркта прямо на месте былого сражения, в фильме делалась попытка поставить общечеловеческое над идеологическим. Сегодня такие попытки расцениваются как «ядовитые семена». (Алексей Пушков, российский государственный деятель). 

Уверена, что в контексте пропаганды «борьбы с угрозой нацизма» по Пушкову будет восприниматься и замечательный трёхсерийный немецкий фильм 2013 года «Generation War» (немецкое название  «Unsere Mütter, unsere Väter»).

 

Современная Россия не хочет примирения. Она хочет постоянного напряжения в мире, она хочет постоянно балансировать на грани войны и мира. Стало очевидным, что милитаризм и военный психоз – это не только способ удержания власти в Кремле. Это самая естественная форма существования России как цивилизации. Военное великодержавие современной власти оказалось созвучно самым глубоким чувствам подавляющего большинства населения страны.