Об аресте режиссёра Серебренникова

Вся прошедшая неделя в российском Интернете прошла под знаком ареста известного режиссёра. Атмосфера накалена. Появилось огромное количество разного рода текстов. Вспоминают знаменитые слова немецкого пастора Мартина Нимёллера: «Когда они пришли за коммунистами, я молчал – я не был коммунистом. Когда они пришли за социал-демократами, я молчал – я не был социал-демократом. Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал – я не был членом профсоюза. Когда они пришли за мной – уже некому было заступиться за меня».

Эти слова, иначе называемые «универсальной формулой непротивления злу», не только о солидарности, которая в России традиционно проявляется среди своих. Эта формула предполагает, что возможно и «сопротивление злу». А для этого в обществе должны быть «мускулы», т.е. гражданские структуры, созданные самим обществом, не зависящие от власти, способные оказывать сопротивление, «давить» на власть для достижения своих целей. Если в обществе появляются «мускулы», то и формально демократические институты, если они существуют в стране (парламент, местные органы власти, выборы, пресса и т.д.), могут из институтов, выполняющих волю господствующей верхушки, превратиться в институты, вынужденные учитывать волю народа. Без этого никакое «пробуждение» этих «спящих» институтов, о котором говорят убаюкивающие слушателей политологи, не произойдёт. Эти «мускулы» могут временно атрофироваться, как в нацистской Германии, но совсем другое дело, когда их вообще нет. А российская среда, как была во времена Василия Осиповича Ключевского «вялой, духовно рассыпчатой и социально разрозненной, привыкшей топтаться на одном месте без движения вперёд», такой и осталась. Консолидирует её только верховная власть. Поэтому к сегодняшней российской ситуации больше подходят слова не немецкого пастора, а Василия Гроссмана из его великой книги «Жизнь и судьба». В этих словах нет и намёка на возможность солидарности, а тем более сопротивления. Вчитайтесь в них:

«Ну вот. Теперь его посадили. Невероятное, нелепое, безумное свершилось. Когда сажали меньшевиков, эсеров, белогвардейцев, попов, кулацких агитаторов, он никогда, ни разу даже на минуту не задумывался над тем, что чувствуют эти люди, теряя свободу, ожидая приговора. Он не думал об их жёнах, матерях, детях.

Конечно, когда снаряды стали рваться всё ближе и ближе, калечить своих, а не врагов, он уже не был равнодушен, – сажали не врагов, а советских людей, членов партии.

Конечно, когда посадили нескольких человек, особенно близких ему, людей его поколения, которых он считал большевиками-ленинцами, он был потрясён, не спал ночью, стал задумываться над тем, есть ли у Сталина право лишать людей свободы, мучить, расстреливать их. Он думал о тех страданиях, которые переживают они, о страданиях их жён, матерей. Ведь то были не кулаки, не белогвардейцы, а люди – большевики-ленинцы!

И всё же он успокаивал себя – как-никак Крымова-то не посадили, не выслали, он не подписывал на себя, не признавал ложных обвинений.

Ну вот. Теперь Крымова, большевика-ленинца, посадили. Теперь не было утешений, толкований, объяснений. Свершилось.

...Всё оказалось чудовищно жестоко, нелепо, бесчеловечно. Он впервые ясно понял, насколько страшны дела, творящиеся на Лубянке. Ведь мучили большевика, ленинца, товарища Крымова».

Вот и теперь многие люди из артистической среды прозрели и задумались над происходящим в стране. Теперь, когда оно коснулось их непосредственно. Однако по-прежнему не хочется признавать ни серьёзность происходящего, ни свою неспособность по-настоящему осмыслить его, ни тем более влиять на него. Всё сводится к эмоциям, традиционным для России многословным  этическим заклинаниям и наивным пророчествам о том, что этот арест – знак конца режима, предвестие перемен. Показательна восторженная реакция российской блогосферы на инфантильное письмо драматурга и режиссёра Ивана Вырыпаева, которое воплощает в себе все эти черты. Между тем, согласно последним данным Левада-центра, более 83 % российского населения одобряет деятельность своего президента. Для западного политика цифра запредельная. И никто из прогрессивной общественности не знает, как взаимодействовать с этим подавляющим большинством. Проще от этих цифр отмахнуться и продолжать проповедовать в своём кругу.