Вина Запада

В сети распространяется текст Александра Баунова, главного редактора Московского центра сайта Карнеги (Carnegie.ru), бывшего сотрудника посольства России. 

В жанре ответа на вопрос г-н Баунов рассуждает: «Конечно, вина Запада имеет место. Русский антиамериканизм естественен. …Запад так и не сумел скомпенсировать потерю равенства с Америкой, которая была так важна жителю СССР. На Западе не поняли, как это для русских серьезно. …Нужен был некий план Маршалла, каковым, конечно, не может считаться гуманитарная помощь: это была скорее унизительная подачка. Запад умудрился даже не списать долгов СССР…». 

Обвинения Баунова - это, на мой взгляд, обвинения российского великодержавника, а не демократа.

Попробую так же, в виде короткого ответа на вопрос, сформулировать своё видение вины Запада. (Сразу оговорюсь, что выделяю лишь самые узловые моменты).

Вина  Запада в том, что в 1930-е годы он внимал репортажам Уолтера Дюранти (Walter Duranty), но игнорировал призывы о помощи Эвальда Амменде (Ewald Ammende), который своей книгой "Human Life in Russia" (London, 1936) прокричал о массовом голоде в СССР в 1932-1933 годах. Запад же тогда был очарован сталинской модернизацией, происходившей на фоне кризиса в его собственных странах, а западные специалисты непосредственно помогали Сталину в создании военной промышленности. 

Советники американского президента Франклина Делано Рузвельта заставили его поверить, что Сталин мало чем отличается от западных лидеров, что Политбюро, подобно Конгрессу в США, ограничивает свободу его действий и что Сталин как личность представляет собой сочетание качеств Авраама Линкольна и Вудро Вильсона. А в августе 1939-го, в момент заключения договора между СССР и Германией, 400 американских интеллектуалов подписали открытое письмо с протестом против «фантастических утверждений, будто Советский Союз и тоталитарные государства практически одно и то же».

Вина в том, что уже на Ялтинской конференции в феврале 1945 года, когда Сталин, Рузвельт и Черчилль делили послевоенную Европу, произошла фактическая легитимизация секретного дополнительного протокола к пакту Молотова-Риббентропа. А следующий шаг был сделан на Нюрнбергском процессе 1945-1946 годов. Сталин тогда настоял на осуждении и наказании только нацистской Германии и при содействии и малодушии союзников заблокировал даже самые робкие попытки указать на его собственную провокационную роль в развязывании Второй мировой войны в надежде на «расширение социалистического фронта силой оружия».  Многочисленные вопросы, поставленные правительству Советского Союза министерством иностранных дел Германии в ноте от 21 июня 1941 года, были проигнорированы. 

Вина в том, что и сегодня Парламентская ассамблея ОБСЕ (в июле 2009 года) отважилась лишь на то, что предложила объявить 23 августа «общеевропейским днём памяти жертв сталинизма и нацизма во имя сохранения памяти о жертвах массовых депортаций и казней». Тем самым, даже спустя 70 лет она политкорректно ушла в сторону от того, чтобы обозначить свою позицию в ответе на кардинальный вопрос. 

Вина в том, что западные советники не смогли предложить стратегии выхода России на путь демократии, стратегии, адекватной её тяжелому наследию. У них не было даже необходимого понимания того, как устроена коммунистическая власть, чтобы осуществить реформу российской политической системы. Неверной была и общая оценка Августа 1991 года как демократической революции. Так называемые либеральные реформы, осуществлявшиеся, в том числе и при помощи западных советников, по сути, свелись к созданию условий для растаскивания государственной собственности бывшей советской номенклатурой и её приближенными. 

Вина в том, что до последнего времени Запад был уверен, что Россия «медленно, но верно идёт к прогрессу», а он, интегрируя Россию в западные международные институты, «таким образом цивилизует её». 

Вина в том, что Запад не понимал сути постсоветской внешней политики Кремля. Первый звонок для него прозвучал лишь в феврале 2007 года во время знаменитой Мюнхенской речи Путина, хотя традиционное российское великодержавие уже тогда выражалось в агрессивном антиамериканизме и подавалось как идея сдерживания США. (По образцу доктрины сдерживания коммунизма, сформулированной американским послом в России Джорджем Кеннаном в знаменитой «длинной телеграмме» 1946 года). Цитирую тогдашнего советника Кремля г-на Павловского: «Сдерживание США и есть глобальная функция российской политики ближайших лет».

Вина в том, что у Запада и сегодня нет стратегии противостояния политическому вызову Кремля и его агрессивной политике на постсоветском пространстве. 

И, наконец, вина Запада в том, что он оплачивает услуги г-на Баунова, который несёт в массы подобные рассуждения.

И снова о реформах в Украине. Ответ Дмитрию Шушарину

Глубокоуважаемый Дмитрий Шушарин, с анализом и оценками которого я в большинстве случаев согласна, на этот раз оставил меня в недоумении. Вот его пассаж из последней статьи в украинской газете «День»:

«И даже когда самые здравомыслящие люди — такие, как историк Ирина Павлова, начинают рассуждать об Украине, это производит странное впечатление. Выбранный ею жанр — советы украинцам — крайне неудачен. Опять получаются поучения старшей сестры. Да и с поучениями не очень: оказывается, главное для Украины — защита частной собственности, а не национальная консолидация.
Все, что касается национальных отношений и национального развития, остается слабым местом русской интеллигенции. И советское образование в данном случае не первостепенно — оно вобрало в себя национальные традиции, а в них украинец никогда не был равен русскому. И экономика всегда была первостепенной. Поэтому — что война? Ничего».

Какая национальная консолидация? Что значит реальная национальная консолидация в условиях современной Украины? И как она может произойти, если рассуждать не абстрактно, а принимая во внимание всю совокупность событий, происходящих сегодня в Украине?

Примеры национальной консолидации есть. И за ними не надо углубляться в Историю. Сегодня в России мы имеем пример национальной консолидации на основе русского государственного национализма, который вполне правомерно именовать уже русским фундаментализмом. Вот его главные черты: 1) представление о том, что русский народ является носителем особого «культурного кода», особой нравственности и особого чувства справедливости, 2) отрицание бездуховного Запада как модели общественного развития, 3) видение России как империи и великой державы и 4) уверенность в ее особой исторической миссии. 

Есть ещё пример Чечни эпохи Рамзана Кадырова. Тоже национальная консолидация, которая многим даже нравится. Вот, к примеру, мнение Юлии Латыниной. «Кадыров... одновременно восстанавливает республику, создает рабочие места, обрабатывает отдельных людей на предмет получения денег на восстановление республики. Да, режим Кадырова - это безусловно режим нарушения прав человека... Эти права нарушают всем, чем только можно… Я боюсь, что действительно в данных условиях восхищаюсь Кадыровым».

Но мы же говорим об Украине, которая (не будем забывать!) сделала заявку на европейский путь развития. А здесь нет другого выхода, кроме реформ, направленных на создание правовых отношений в стране и, в первую очередь, реформы с целью легализации частной собственности. Особенно, если учесть факт, что более половины украинской экономики находится в тени. 

Только после легализации частной собственности можно надеяться, что её владельцы станут реально независимыми от верховной власти, не будут бежать из страны, а будут, наоборот, работать на её благо и развитие. Только так может появиться настоящий, ответственный средний класс со своим видением страны, которому потребуются свои представители в парламенте и партии, выражающие его интересы. Только так, а не иначе закладываются основы для демократических институтов. А пока, как справедливо заметил директор Украинского института анализа и менеджмента политики Руслан Бортник, «в ближайшее время Украина не сможет привлечь инвестиции из других стран, поскольку никто не будет вкладывать деньги в страну, где идёт война и отсутствует стабильная правовая система».

При этом никто не сбрасывает со счетов фактор войны, к которой (и можно ли это отрицать?) Украина, действительно, ни стратегически, ни тактически не была подготовлена, хотя эта угроза существовала уже во время газовых конфликтов между Россией и Украиной. Помню свою статью 2008 года на эту тему, которую я послала на радиостанцию «Свобода» и в ответ не получила даже письменного отказа. В статье «Вопросы для украинской оппозиции» в феврале 2014 года, в обстановке всеобщей эйфории Майдана, я не поучала, а предупреждала читателей из Украины, что это большая иллюзия в современных условиях надеяться на консолидированную помощь Запада, тем более, на новый план Маршалла, что у украинских оппозиционных лидеров нет никакого плана, как поступить с многочисленными прокремлёвскими советниками и специалистами, видимыми и невидимыми, которых Кремль вербовал в Украине, особенно после своего поражения во время Оранжевой революции 2004 года.

Я солидарна с ответом на вопрос о факторе войны, который был поставлен год назад безвременно ушедшему Кахе Бендукидзе: Вот этот вопрос: «Многие украинцы, с которыми я (Мария Снеговая –И.П.) обсуждала вопрос про отсутствие реформ, говорят: ну как же, у нас война — нам сейчас не до этого...».

 А вот ответ:
«Именно из-за войны сейчас как раз «до этого». Представьте, у вас дома пожар и одновременно какие-то пьяные бомжи пытаются вломиться. А вы говорите: «Вот мы сейчас с одной проблемой разберемся, потом с другой проблемой». Так же не бывает ни в личной жизни, ни в семейной, ни в общественной. Война тоже хороший пример. Вас атакуют с двух сторон, и вы что, будете говорить, не торопясь: «Сначала мы отобьем атаку с левого фланга, а то, что с правого фланга нас атакуют, убивают людей — с этим мы потом разберемся». Так же не бывает? Жизнь — это много вызовов одновременно». 

Он был уверен, что другого выхода «на данный момент — нет», что именно «свободная экономика — ключ к успеху», а сейчас Украина в таком состоянии, что «она вынуждена в любом случае проводить реформы правого (либертарианского – И.П.) толка».

И добавлю к процитированному:
Любая иная национальная консолидация – это путь в сторону от заявленного Украиной европейского пути развития, это неизбежная дорога к новому Майдану и авторитарной национальной консолидации во главе с новым авторитарным лидером страны.

Прогноз Виктора Суворова

23 июля прошлого года Виктор Суворов дал интервью украинскому изданию «Гордон», закончив его следующим ответом на вопрос: 

И когда, по вашему мнению, падет режим Путина?

– Ровно через год. Позвоните мне 23 июля 2015 года, я налью себе горілочки з перцем, возьму сало и отвечу вам.

Однако «День-М» не наступил… 

6 июля 1941–го этот день не наступил, потому что (цитирую Виктора Суворова) «Гитлер ударил первым, и потому сталинская подготовка нападения обернулась для Сталина катастрофой». (День-М. Когда началась Вторая мировая война? М., 1994. С. 249).

Сегодня этот день не наступил, потому что глубокоуважаемый Виктор Суворов, на мой взгляд, недооценил прочность и укоренённость режима Путина. 

См. об этом также мою статью «Иллюзии Буковского».