22.08.2007
Недавно на "Эхе Москвы"
состоялись дебаты между Александром Прохановым и Николаем
Сванидзе на тему "Уроки истории: что воспитывает гражданина - мифы или
правда?" Cпорили в
основном о советской истории и о сталинских репрессиях. Оба журналиста -
нередкие гости на этой радиостанции, да и на телевидении. К тому же у каждого
есть собственная трибуна: у Проханова газета "Завтра", а у Сванидзе
телепрограммы "Зеркало" и "Исторические хроники". Возникает
подозрение, что постоянное присутствие этих журналистов в российских медиа, их
парные и сольные выступления - некий пропагандистский прием, направленный на
запутывание слушателя. Осознают они свою роль или нет - вопрос, не имеющий
особого значения. Важно лишь то, что при всем различии их подходов к советской
истории они оба служат власти. Но не исторической правде.
Конечно, каждый из них считает
себя носителем истины. Сванидзе - яростный критик преступлений
коммунистического режима, особенно сталинских репрессий. Он произносит высокие
слова о том, что "правда - это бог свободных людей. Боятся правды те, кто
хотят ее скрыть. И от своего народа скрывать правду достаточно бессмысленно,
потому что это означает не что иное, как презрение к собственному
народу..."
Проханов - противник позиции
Сванидзе: "Я полагаю, что если вы выстраиваете вот этот антисоветский, антисталинский
миф, называя его правдой, эта правда должна быть ошеломляющей, эта правда
должна перемолоть сознание, эта правда должна вызвать к жизни
контрсознание". Но - "вам не удается это сделать". Этот вывод
следует признать справедливым. Его подтвердили результаты опроса 7786
слушателей: за Сванидзе проголосовали 59%, за Проханова - 41%. Если в
преимущественно либеральной аудитории "Эха Москвы" почти половина
поддержала позицию Проханова, то среди всего населения эта доля, надо полагать,
гораздо выше.
Сегодня трудно представить себе
ситуацию 1987-1989 годов, когда правда о сталинском времени и о советской
истории стала выходить наружу. Этот краткий миг возбуждения социальной памяти
народа - один из лучших моментов моей жизни. Я помню вечер памяти жертв сталинизма,
состоявшийся 1 декабря 1988 года в Доме ученых Новосибирского академгородка.
Зал на тысячу мест был полон, люди стояли в проходах. Необычайное единение
охватило присутствовавших, когда была объявлена минута молчания. Помню и
огромное число людей, приходивших на лекции о так называемых белых пятнах
советской истории. Выступавшие, и я в том числе, еще не знали о многих
секретных документах. Но люди верили и тянулись к нам, потому что мы все вместе
хотели докопаться до правды.
Сегодня понятно, что наряду с
процессом осмысления собственной истории, осознания необходимости для страны
свободы и демократии, наряду с первыми опытами создания неформальных
общественных организаций и борьбой за отмену 6-й статьи Конституции о
руководящей роли КПСС шел и другой процесс - растаскивания государственной
собственности. Раскрытие правды о преступлениях сталинщины, как тогда говорили,
а также критика советской действительности, как, например, на Первом съезде
народных депутатов, объективно стали прикрытием заключительной стадии
подпольной революции в советской экономике. Она началась после смерти Сталина,
когда прекратилось массовое насилие, набрала силу в 1970-е годы и вышла на
поверхность во время перестройки. Экономическая реформа Гайдара легализовала
результаты приватизации государственной собственности советской номенклатурой и
ее приближенными.
Когда новая российская власть
укрепилась, стала ясна ограниченность критики советского прошлого. Она
спотыкалась в первую очередь на вопросах о механизме коммунистической власти и
о действительных причинах распада СССР. Среди множества исторических
публикаций, появившихся за прошедшие два десятилетия, очень мало работ,
объясняющих, как действовала эта власть. Не раскрыта и та самая подпольная
революция, происходившая в условиях внешне благополучного брежневского периода.
В объяснении механизма советской (а точнее, сталинской) государственности новая
власть не была заинтересована, потому что почти сразу же приступила к его
воссозданию, вместо того чтобы выстраивать правовое государство. Поэтому акцент
в изучении советского периода был сделан не на политической, а на социальной
истории.
Что же касается объяснения причин
распада Советского Союза, то здесь, как правило, выпячиваются факторы, которые
уводят от сути действительных процессов - предательство вождей, беловежский
сговор или обвал цен на нефть. Последний фактор - основа концепции недавней
книги Егора Гайдара "Гибель империи". По понятным причинам он ищет
объяснение во внешних обстоятельствах. Фактор нефтяных цен важен, но далеко не
достаточен для понимания того, как и почему рухнул Советский Союз.
Проблемы с правдой и у участников
наших дебатов. Проханов говорит об успешном (с точки зрения власти) сталинском
мобилизационном проекте и о постоянстве матрицы этого проекта в российской
истории, но при этом полностью игнорирует трагедию народа, ставшего
"топливом" для этого проекта. Сванидзе, напротив, делает акцент на
народной трагедии, но не признает тезиса о сталинском мобилизационном проекте и
игнорирует фундаментальный вопрос о механизме коммунистической власти, хотя и
называет ее преступной. Из-за этого он не видит или отказывается видеть
(все-таки член Общественной палаты) сходство между советским и нынешним
режимами. Сама мысль о возможных аналогиях между сталинской и современной
властью представляется ему кощунственной. Поэтому его правильные слова о
преступлениях сталинской власти работают вхолостую.
Сделав упор на разоблачении
репрессий, Сванидзе не только не хочет говорить о сталинском мобилизационном
проекте, но и не допускает возможности его повторения в будущем: "Вы так и
пишете, - говорит он, обращаясь к Проханову, - мобилизационный проект 1937 года
позволил сохранить русскую цивилизацию в ХХ веке. А мобилизационный проект 2007
года позволит сохранить русскую цивилизацию в XXI веке". Проханов же в этом случае не только
лучше понимает особую природу русской цивилизации, но и выражает надежды
кремлевских идеологов на повторение мобилизационного проекта: "Я думаю,
что сегодня в гулаговских технологиях нет необходимости. Страна обладает
другими технологиями, которыми не обладал Сталин. То же телевидение,
масс-медиа, новые подходы к человеческому сознанию. Мобилизационный проект
будет связан с подавлением. С подавлением той сегодняшней элиты, которая не
заинтересована в развитии, которая заинтересована в торможении".
В этом ключевом слове
"подавление" заключается искусственность и недолговечность оснований,
закладываемых мобилизационными проектами, хотя Проханов и уверен в обратном.
Эта уверенность позволяет ему открыто заявлять, что "сегодня
технологический прорыв, который обещает правительство, потребует чистки,
потребует жесточайшего обращения с этой сучьей, отвратной, мерзкой элитой. Эта
чистка началась - она прошла в Новгороде Великом, за что, быть может, эти бандюки
взорвали сегодняшний поезд, она идет по всем регионам. 34 региона подвергаются
чистке. Это метла не сталинская, не метла ГУЛАГа, а другая метла, путинская,
начинает мести по этой элите..."
Опыт российской истории
показывает, что периоды мобилизаций в ней всегда сменялись периодами
отступления, когда лейтмотивом становилось стремление к свободе и правде о
прошлом и настоящем. И хотя в России действует правило не извлекать опыта из
уроков прошлого, оно, это прошлое, все-таки не проходит бесследно. От этапа к
этапу накапливается знание и понимание собственной истории. Поэтому остается
надежда, что когда-нибудь в России будет востребована вся правда, без изъятия,
вся, которую удалось добыть. Но это будет другая страна: другое общество и
другая власть.
http://grani.ru/Society/History/m.126299.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий