Ещё раз о Большом терроре-2015

Дмитрий Шушарин в своём Facebook упрекнул меня в том, что я не заметила его публикации "Накануне Большого террора, или Почему ныне интеллигенция является инструментом власти." В этом, между прочим, можно упрекнуть и самого Дмитрия Шушарина. 

Если же говорить предметно, то запись от 20 сентября – это не историографический обзор, а отклик на конкретное событие – митинг в Марьино. А теперь об оценках, обязательных в историографическом обзоре. В статье Шушарина я вижу противоречие: он пишет, что "страна находится накануне нового большого террора — вертикально организованной чистки элит... Прежний был вертикально организован — от наркома до уборщицы, от маршала до лейтенанта, и погибло больше уборщиц и лейтенантов, чем наркомов и маршалов…". Подчёркивая "вертикальную" организацию террора 1937 – 1938 годов, он намекает на сущностное отличие нынешнего издания, но не раскрывает его.

Я не вижу принципиальной разницы, потому что в России воспроизведён тот же закрытый механизм власти с тайным принятием решений. Как и при Сталине, путинская власть действует «сверху» путём директив, спуская их нижестоящим органам. Сегодня мы не знаем этих директив. Но и о сталинских директивах мы узнали лишь много лет спустя – в начале 1990-х, когда были опубликованы те документы из "особой папки." Так же, как и сталинской, нынешней власти чужды правовые процедуры борьбы с коррупцией, контроля над чиновниками и их смены. Поэтому и «смена элиты» сегодня происходит по типу так называемой сталинской кадровой реформы 1937-1938 годов, когда шло массовое уничтожение партийно-государственной бюрократии. 

Остаётся открытым вопрос, будет ли сегодня властью востребована вторая часть Большого террора  - массовый террор против простых людей, против тех самых "уборщиц и лейтенантов," о которых пишет Шушарин. При Сталине он проходил одновременно с шумной кампанией по выборам в Верховный Совет СССР 12 декабря 1937 года. Та избирательная кампания стала средством вовлечения народа в действия власти и прикрытием тайного массового террора. Положение о выборах было принято одновременно с решением Политбюро "Об антисоветских элементах" от 2 июля 1937 года, на основе которого подготовлен знаменитый приказ НКВД за # 00447 "Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов." А затем, начиная со 2 июля вплоть до самых выборов 12 декабря 1937 года, параллельно принимались решения об антисоветских элементах (по краям и областям) и о подготовке к выборам по избирательным округам. Приказ НКВД предписывал начать операцию в зависимости от региона с 5 по 15 августа и закончить в четырехмесячный срок, то есть к выборам. Полагаю, что сегодня эта вторая часть не понадобится, потому что российское общество и без того консолидировано вокруг власти. Скорее всего, дело ограничится «точечными» репрессиями, которые уже происходят по так называемым экстремистским статьям и по делам о государственной измене.


В чём я абсолютно солидарна с Дмитрием Шушариным, так это с оценкой роли прогрессивной общественности. Её действия по разоблачению коррупции ничем не отличаются от действий активистов Общероссийского народного фронта, которые в статье автора «Новой газеты» названы «эльфами президента».  И те, и другие действительно «лишают людей способности к сочувствию». Но и это уже было.
Расстрельные приговоры 1937 – 1938 годов тоже встречались единодушным одобрением. В письмах простых людей и интеллигентов повторялись обороты типа "мы, такие-то, с большим удовлетворением и радостью встречаем этот единственно справедливый приговор о расстреле заядлых врагов народа таких-то, приговор о расстреле этих смердящих фашистских псов полностью выполнил нашу волю и желание." Вот, к примеру, "вдохновляющие" стихи Владимира Луговского, которые приводит Александр Гладков в своём дневнике за 1937 год: 
"Душно стало? Дрогнули коленки?/ Ничего не видно впереди?/ К стенке подлецов, к последней стенке!/ Пусть слова замрут у них в груди!.."