Цитата дня

«Наконец слово для меня найдено, Вы нашли его».

/А. Островский «Бесприданница»/

Сегодня во время всероссийского открытого видеоурока «Помнить – значит знать», посвящённого 75-летию Победы, президент Путин заявил: «...Тех людей, которые во время войны сотрудничают с врагом, их, как известно, называют и называли всегда и везде коллаборационистами. Тех, кто сегодня соглашается с инициаторами переписи истории, вполне можно назвать коллаборационистами сегодняшнего дня. Такие люди есть всегда, везде, были и будут. У них разные мотивы, сейчас не будем вдаваться в эти детали. Важно только понимать, что это очень актуально сегодня».

«Превентивная война» или агрессия: эмоции вместо холодного размышления

Именно так можно оценить полемику между А. Илларионовым и В. Иноземцевым, потому что объективно правы оба. Но эмоции взяли верх сначала у Иноземцева. Цитирую: «...сама основная идея автора (если я, конечно, правильно ее понял) состоит в том, что, учитывая масштаб стянутых к границе советских сил и перенапряжение вермахта на театрах военных действий..., у фюрера германской нации не было иного выбора, как напасть на вождя народов первым – начав таким образом превентивную войну. С интересом относясь к выявлению исторической правды, я категорически не могу согласиться с подобным оправданием агрессии против моей страны». (Выделено мною – И.П.). 

1939 – 2019

Сегодня исполняется 80 лет со дня начала Второй мировой войны. К этой дате я размещаю свой текст начала 2000-х «Сталинская конспирация подготовки к войне». На мой взгляд, текст не только не устарел, а приобрёл ещё большую актуальность.

 

К 80-летию начала Второй мировой войны: реплика

Есть такой либеральный историк Леонид Млечин. Автор многочисленных популярных книг о советских вождях. Любимец «Свободы», «Эха Москвы», «Новой газеты». В настоящее время ведёт на YouTube свой канал «История Леонида Млечина». Круг его сюжетов исключительно широк. Млечину принадлежит особая роль среди российских историков, которая заключается в том, что у него есть привилегированный доступ не только к затрагиваемым темам, но и к архивным документам самого высокого ранга – с документами низового уровня он работать не будет. Кто обеспечил ему такой особый доступ, закрытый для подавляющего большинства рядовых историков,  – это вопрос, на который вряд ли будет получен конкретный ответ. Но  миссия у него, безусловно, есть.

«Наступление по всему фронту»: к 80-летию пакта Молотова-Риббентропа

Вопрос: Исполняется 30 лет «Ледоколу» Суворова.
Начальник научного отдела Российского военно-исторического общества Юрий Никифоров: Антинаучное, антиисторическое произведение, спецпропаганда на войска противника...Прислали, размножили...Советско-германский договор и секретный протокол – это некая отправная точка для построения наиболее лживых, наиболее злобных версий Второй мировой войны.

 (Круглый стол «Пакт Молотова – Риббентропа: правда и мифы, которые его окружают» 22 августа в международном мультимедийном пресс-центре МИА «Россия сегодня») 

Откровения члена Совета Безопасности России Сергея Иванова

4 июля бывший министр обороны Сергей Иванов на специально созванной пресс-конференции впервые встретился с журналистами в качестве председателя попечительского совета Российского военно-исторического общества. (Выступление цит. по тексту в Gazeta.ru c учётом изложения также на rbc.ru, ria.ru, rvio.histrf.ru и др.). Зачем? Ответ на этот вопрос содержится в теме пресс-конференции – «К 80-летию начала Второй мировой войны: от Версаля до Глейвица». Т.е. в преддверии годовщины со дня подписания советско-германского договора о ненападении 23 августа 1939 года, или пакта Молотова-Риббентропа Иванов был уполномочен дать общественности установку на правильное освещение этого, без сомнения, кардинального и до сих пор крайне актуального события не только российской, но и мировой истории. (См. подробнее мою статью «Договор о нападении»).

Курс на милитаризацию и фальсификацию

22 декабря в Военной академии Ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого состоялось расширенное заседание коллегии Минобороны РФ. Выступили президент Путин и министр обороны Шойгу. Лейтмотив их выступлений – дальнейшая  милитаризация страны под лозунгами укрепления её обороноспособности, «миролюбивой внешней политики» и сдерживания «мирового жандарма» с его «наступательной, если не сказать агрессивной» стратегией.

Урок истории по Дмитрию Киселёву

После нашумевшего выступления в Бундестаге школьника из Нового Уренгоя в России дан старт вновь зацементировать правду о кануне Второй мировой войны, которая стала выходить наружу в конце 1980-х – начале 1990-х годов. До этого горы книг о войне, изданных в СССР, объединяла просталинская концепция, состоявшая из набора незыблемых схем и стереотипов. Откроем любую из них,  например, книгу «Великая Отечественная война. Вопросы и ответы», изданную накануне перестройки, в 1985 году.  Читаем: «Обстановка ...вынудила СССР пойти на заключение 23 августа 1939 г. договора о ненападении с Германией, хотя до срыва Англией и Францией московских переговоров этот акт никак не входил в планы советской дипломатии.

Польский министр, российские законодатели и Нюрнбергский трибунал

Пожалуй, в мире нет бОльших защитников решений Нюрнбергского трибунала, чем российские официальные лица, просталинские историки и их идейные сторонники, вот уже более 20 лет утверждающие в общественном сознании идею о преступности любой попытки их пересмотра. В 2014 году это было закреплено статьёй 354.1 УК РФ «О реабилитации нацизма», которая гласит, что фактом преступления является «отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала...».

Сталинскую концепцию Второй мировой войны - в массы

2 мая «Комсомольская правда», самая тиражная газета современной России, которая продаётся буквально во всех общественных местах, опубликовала, можно сказать, установочную статью под говорящим названием «Американцы подготовили Гитлера к войне с СССР, но Сталин их переиграл». Автор её – Евгений Спицын, советник ректора МГПУ, член Экспертного совета Комитета Государственной думы Российской Федерации по безопасности и противодействию коррупции. 

Трава забвения

Видео радио "Свобода" на тему "Был ли Сталин союзником Гитлера с 1939 по 1941 год?"
http://www.svoboda.org/a/27974937.html
Моя статья "Договор о нападении," опубликованная на сайте "Грани.ру" 20 августа 2009 года.

К 75-летию трагедии 22 июня 1941 года

К этому печальному юбилею я решила разместить свой текст, основанный на моих предыдущих публикациях. Он напечатан в немецком издании 2009 года "Überfall auf Europa. Plante die Sovietunion 1941 einen Angriffskrieg?" под названием "Die konspirativen Kriegsvorbereitungen Stalins" (S. 109 - 143).
С каждым годом этот текст становится только актуальнее. Итак: "Сталинская конспирация подготовки к войне" (в формате PDF).

Договор о нападении

20.08.2009

Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года. Непосредственно ей предшествовал советско-германский договор о ненападении от 23 августа, больше известный как пакт Молотова-Риббентропа. А до него было торговое и кредитное соглашение между двумя странами от 19 августа. Установив дружественные отношения с Советским Союзом, нацистская Германия обезопасила себя от войны на два фронта, чего больше всего боялась, и решила вопрос со снабжением стратегическими материалами, в которых нуждалась. СССР кормил солдат вермахта хлебом вплоть до 22 июня 1941 года. 1 сентября 1939-го Гитлер напал на Польшу, а 17 сентября Польша получила удар со стороны Сталина, после чего перестала существовать как самостоятельное государство. Это событие союзники отметили совместным военным парадом в Бресте и подписанием 28 сентября договора о дружбе и границе, дружбе, "скрепленной кровью", как выразился Сталин в ответной телеграмме Гитлеру и Риббентропу, поздравившим его с 60-летием. Это факты - здесь ни убавить, ни прибавить, можно только представить их более подробно.

А далее можно сколько угодно - и вполне справедливо - обвинять Англию, Францию и менее влиятельные европейские страны в попустительстве нацистской Германии, которая отстраивала свой Третий рейх. Можно акцентировать внимание на мюнхенском сговоре. Можно вспоминать все другие соглашения, заключенные с Гитлером в 1930-е годы. Картина получится более полной, если начать с Версальского договора, сделавшего Германию изгоем в сообществе европейских государств и тем самым способствовавшего возрождению германского милитаризма в виде национал-социализма.

Но тогда надо признать и другой ряд фактов. В этом ряду вклад СССР в ремилитаризацию Германии. Политика Коминтерна и лично Сталина, немало способствовавшая приходу Гитлера к власти. Провокационная роль сталинских агентов и дипломатов, которые под прикрытием так называемой политики коллективной безопасности решали стратегическую задачу руководства СССР по стравливанию государств Европы, "чтобы они подрались хорошенько". Намеренная дезориентация европейских компартий в отношении к нацизму как самим пактом, так и инструкциями, последовавшими из советских посольств. И наконец, усиленная подготовка Советского Союза к войне.

Но вот какая получается история: как только дело доходит до вопроса о признании действительной роли СССР в развязывании Второй мировой войны, наступает ступор. Причем не только в России, но и в Европе и США. Парламентская ассамблея ОБСЕ в своей недавней резолюции отважилась лишь на то, что предложила объявить 23 августа "общеевропейским днем памяти жертв сталинизма и нацизма во имя сохранения памяти о жертвах массовых депортаций и казней". Тем самым даже спустя 70 лет она политкорректно ушла в сторону от того, чтобы обозначить свою позицию в ответе на кардинальный вопрос. Неприлично истерическая реакция официальных лиц и общественности России оказалась несоразмерна крайне осторожным формулировкам европейских парламентариев. Однако показательно единодушие вставших на защиту репутации сталинского режима и самого советского вождя. Одна из гневных статей так и называется - "ОБСЕ против Сталина".

Среди возмущенных откликов появились утверждения, будто бы резолюция провоцирует Россию на реабилитацию Сталина - иначе-де Победу отстоять не удастся.

В этой истерике проявилось сразу несколько принципиальных моментов. Во-первых, современные защитники Сталина, берущие на себя право выступать от имени России, думают не о миллионах погибших, среди которых наверняка есть их деды и отцы, а о тиране, с именем которого вошла в историю завоеванная ими победа. Во-вторых, именно с ним они (кто тайно, а кто явно) связывают идентичность современной России. И наконец, в этих криках два разных события - начало войны и победа - моментально смыкаются. Оказывается, что в представлениях о войне, которые десятилетиями формировались официальной пропагандой, всегда жил страх разоблачения действительной роли советского руководства в начале Второй мировой войны и возможного возмездия. Поэтому как только заходит об этом речь, сразу же раздаются крики о том, что "у нас хотят отнять нашу Победу".

Зря вы так волнуетесь, господа-товарищи! Европейцы до сих пор даже в мыслях боятся посадить сталинское руководство на скамью подсудимых. Уже на Ялтинской конференции в феврале 1945 года, когда Сталин, Рузвельт и Черчилль делили послевоенную Европу, произошла фактическая легитимизация секретного дополнительного протокола к пакту Молотова-Риббентропа. А следующий шаг был сделан на Нюрнбергском процессе 1945-1946 годов. Судьями на этом процессе, как известно, были победители: по два представителя от Советского Союза, Великобритании, США и Франции. Обвинители - от тех же стран. Поэтому апелляция к нюрнбергскому суду не снимает вопроса об исторической ответственности за развязывание Второй мировой войны.

Нельзя сказать, что в 1945-м, когда решался вопрос о трибунале, не нашлось никого, кто бы выступил против его тенденциозности. Если бы судьями и обвинителями на Нюрнбергском процессе были не сталинские юристы - генералы Иона Никитченко и Роман Руденко, а представители нейтральных государств, можно было бы надеяться, что трибунал рассмотрит не только вину нацистской Германии, но и всю историю скатывания Европы к войне, включая провокационную роль сталинского руководства, стремившегося к развязыванию войны в Европе в надежде на "расширение социалистического фронта силой оружия".

Но получилось так, что историю кануна Второй мировой войны зачастую до сих пор пишут по сталинским лекалам. А уж о современной России и говорить не приходится. За последние 15 лет сформировано поколение историков, которые отстаивают даже не подновленную после ХХ съезда КПСС просталинскую концепцию, господствовавшую в советских исторических трудах до конца 1980-х годов, а оригинальную концепцию "Краткого курса истории ВКП(б)" конца 1930-х - начала 1950-х. Появляются труды, авторы которых доказывают, что не было никакого секретного дополнительного протокола к пакту Молотова-Риббентропа - точь-в-точь по методичке 1948 года "Фальсификаторы истории", написанной в ответ на вышедший в США сборник немецких дипломатических документов, среди которых был и этот знаменитый протокол.

Однако российские историки из "наших" во всем верят Сталину на слово. Если в 1936 году вождь сказал американскому журналисту Рою Говарду, что у СССР никогда не было планов и намерений "произвести мировую революцию", значит, не было. А если в ноябре 1939 года он утверждает, что это "не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну", то это всего лишь искусный политтехнологический ход.

Ну, а если подсчитать трофеи двух агрессоров на конец 1940 года? Получается, что под властью Германии оказались Австрия, большая часть Чехословакии, западная часть Польши, Бельгия, Голландия, Дания, Норвегия, Франция. А в составе СССР - восточная часть Польши (Западная Украина и Западная Белоруссия), часть Финляндии, Литва, Латвия, Эстония, Бессарабия и Северная Буковина. Результаты, как видим, вполне сопоставимы.

Как ни накручивай политику вокруг событий 70-летней давности, мировую войну тогда развязали нацистская Германия и сталинский Советский Союз. Правда, Сталин в итоге переиграл Гитлера. Последний вошел в историю не только как единственный зачинщик войны, но и как воплощение мирового зла. А Сталин - как победитель нацизма, хотя под советской оккупацией оказалась половина Европы. То, что жертвой его политических провокаций стала собственная страна, никак не сказалось на его власти. Наоборот, она только окрепла. И современная Россия до сих пор находится во власти сталинских интерпретаций начала войны. Надежда лишь на крота Истории, который роет медленно, но верно. 

 http://grani.ru/Politics/Russia/m.155767.html

Реванш

08.05.2008

Итак, все развивается в советских традициях: за новым учебником по отечественной истории, в котором Сталин представлен "эффективным менеджером", последовали мероприятия по разъяснению новых установок общественности. 22 апреля в Культурном центре ФСБ состоялся круглый стол по теме "Проблемы публикации источников о Великой Отечественной войне. Критика попыток фальсификации истории".

Начальник Центра полковник Сергей Игнатченко объявил, что ФСБ готова предоставлять архивные документы периода Великой Отечественной войны как историкам, так и журналистам. Средства массовой информации растиражировали новость как сенсацию. Однако те, кто когда-либо работал в российских архивах и пытался получить доступ к закрытым документам по советской истории, знают, что дьявол в деталях. Все встало на свои места после разъяснения главного научного сотрудника Института всеобщей истории РАН, председателя Ассоциации историков Второй мировой войны Олега Ржешевского. "Конечно, – сказал он, – некоторые документы останутся недоступными на века, если это касается государственной или личной тайны".

Этот ответ означает, что в обозримое время (пока в России будет нынешняя власть) историки не увидят документы (те, что еще не уничтожены), раскрывающие действительные замыслы Сталина во Второй мировой войне. А именно эти документы представляют самую серьезную государственную тайну как Советского Союза, так и России – его правопреемницы.

Г-н Ржешевский сделал еще одно примечательное заявление. Он призвал российский парламент отказаться от постановления "О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года", принятого II Съездом народных депутатов СССР в декабре 1989 года. "Когда осуждали этот протокол (секретный дополнительный протокол к договору. - И.П.), – вопросил Ржешевский, – думал ли кто-то о том, что договор был заключен в интересах безопасности? Ведь никто не задавался вопросом, в каких условиях он заключался. В тот период СССР был зажат в угол, и другого выхода не было". Если парламент России откажется от осуждения версии этого протокола, подчеркнул он, "это позволит вести более эффективную борьбу с фальсификаторами истории".

Полагаю, что Ржешевский и другие старейшины советской военно-исторической науки – Анфилов, Гареев, Горьков, Орлов и прочие - давно ждали реванша, хотя уже и десять лет назад было понятно, что победа будет за ними. Они сохранили все посты в российской исторической науке, они же контролировали подготовку новых кадров историков. Правда, в 1997 году на заседании Ассоциации историков Второй мировой войны они лишь заявляли, что "история – наука политическая" и историку необходимо "всегда помнить об интересах своего государства и заботиться о здравомыслии поколений, вступающих в жизнь".

Здесь я позволю себе процитировать собственный текст, написанный под впечатлением того заседания. В нем зафиксировано противостояние, имевшее место тогда в российской историографии:

"Состоявшаяся дискуссия продемонстрировала то, что историкам демократического направления не удалось оттеснить или сколько-нибудь заметно потеснить историков прокоммунистического направления. Последние, сохранив свои позиции в институциональной системе постсоветской науки, перешли к реваншу, который собственно научного значения не имеет. Однако он оказывает серьезное влияние на процесс дальнейшей деградации исторической науки в России и скажется на подготовке нового поколения историков.

Процессы, которые происходят в постсоветской исторической науке, связаны с общими политическими процессами в стране. Демократия не удалась даже в истории, да и не могла удаться при наличном соотношении сил. Если бы прокоммунистический реванш получил хотя бы отпор со стороны мировой исторической науки, но и здесь сложилась парадоксальная ситуация: западные историки не только формально контактируют с прокоммунистическими историками, но и поддерживают их концептуально. Российским историкам демократического направления придется проявить не только терпение, но и отвагу".

Если положение с тех пор и изменилось, то только в худшую сторону. Прокоммунистические историки, захватив командные высоты, пытаются вернуть территорию, отданную в конце 1980-х – начале 1990-х годов.

Олег Ржешевский выступает за отмену постановления Съезда народных депутатов, которое для своего времени было прогрессивным, но по сути половинчатым. С 1989 года историография кануна Второй мировой войны в своих оценках ушла далеко вперед. Комиссия Александра Яковлева, готовившая проект постановления, не вышла за рамки обсуждения договора как международно-правового документа. Советско-германский договор о ненападении, подписанный Молотовым и Риббентропом в Москве 23 августа 1939 года, не был поставлен в исторический контекст, и никаких принципиальных выводов о его последствиях не делалось. Яковлев ограничился замечанием о том, что "у Сталина и некоторых людей из его окружения уже тогда могли быть имперские замыслы, чуждые принципам социализма", а также "иллюзии... не позволившие должным образом использовать полученную передышку".

Однако даже такая осторожная оценка договора не дает покоя Ржешевскому и Ко. И конечно, не чем иным, как фальсификацией, с которой необходимо вести "эффективную борьбу", является для них вывод о том, что советско-германский договор и секретный дополнительный протокол к нему о разделе сфер влияния неопровержимо свидетельствуют: Сталин и Гитлер несут равную ответственность за развязывание Второй мировой войны. Сталин подтолкнул Гитлера к нападению на Польшу 1 сентября 1939 года, так как договор устранял для нацистской Германии опасность войны на два фронта. Сталин вынашивал свой план вступления в войну, и этот план был не оборонительным, а агрессивным. О нем он поведал, в частности, в своей речи перед членами Политбюро 19 августа 1939 года. Первая публикация в России одной из записей этой речи в декабрьском номере журнала "Новый мир" за 1994 год была сделана Татьяной Бушуевой.

Какой это был замечательный момент! Тот декабрьский номер значил для меня то же, что, полагаю, для поколения 60-х ноябрьский номер "Нового мира" за 1962 год с публикацией "Одного дня Ивана Денисовича". Это был прорыв – нашелся недостающий кусочек пазла в общей картине кануна Второй мировой войны. Со стороны Татьяны Бушуевой это был поступок, потому что и до того, и после речь либо замалчивалась, либо объявлялась фальшивкой. В настоящее время известны и другие записи сталинской речи кроме опубликованной в 1994 году. Найдено немало свидетельств, подтверждающих как сам факт произнесения речи, так и содержание того, что говорил Сталин 19 августа 1939 года.

И для меня стало потрясением сообщение о том, что Бушуева тоже принимала участие в заседании круглого стола в ФСБ. Один этот факт характеризует обстановку и в стране, и в среде историков ярче, чем все новости, вместе взятые. Я не знаю, что Татьяна Семеновна имела в виду, говоря, что "в 90-х годах, после открытия архивов, произошло резкое размежевание среди историков, и даже появились попытки фальсификации истории, в том числе путем прямого измышления фактов, подделки документов и т.д". Но для меня это прозвучало как покаяние Дмитрия Дудко.

Нынешняя власть может указывать, а обслуживающие ее историки писать о Второй мировой войне что угодно. Они могут сколь угодно лгать, возвеличивая Сталина и его политику, сколь угодно клеймить враждебные им интерпретации и бороться с ними. Но правду о войне, которая в конце 1980-х – начале 1990-х вырвалась из-под глыб, затолкать обратно уже не удастся. Она живет. И чем сильнее будет навязываться обществу просталинская концепция, тем больше люди будут тянуться к правде. 

http://grani.ru/War/m.136132.html